«Зелёные» проверили в Усинске «природоохранную деятельность природоубивающего предприятия»

Как мы уже сообщали, 14-16 августа в Усинске прошла международная конференция «Арк-тическая нефть: последствия для коренных народов», в которой участвовали более 35 иностранных представителей всемирной природоохранной организации Гринпис.

Инициаторами конференции выступили МОД «Изьватас», Комитет спасения Печоры и неправительственная организация «Гринпис России». Участники поделились опытом работы, а также осмотрели участки с разливами нефти и пришли в шок от увиденного. Один из участников конференции выразился по этому поводу так: «Сказать про усинские месторождения – ж..а – это слишком мягко».

Думаем, нашим читателям будет интересно узнать, что думают и другие участники конференции, в частности, автор предлагаемых заметок.

День первый

Нас приветствовали Йон Бургвальд (Greenpeace) и Валентина Семяшкина (Комитет спасения Печоры). Был грамотно организован синхронный перевод, поэтому проблем со взаимопониманием не было. Во вступительной части Роман Долгов (Гринпис России, Арктический проект) презентовал видение организации на нерадостную перспективу нефтедобывающего освоения Арктики. Движение «Изьватас» представил Николай Рочев. Совместно с Валентиной Семяшкиной и Фёдором Терентьевым он поделился успехами и неудачами в отстаивании коми-ижемцами своих прав как коренного народа. Если честно, мне не нравится гибкая политика «Изьватас», но, может, так и надо. Успехи у них действительно есть. Тот же заказник «Сэбысь», который они отстояли от нефтедобычи.

Было много вопросов. Не осталась равнодушна и Элис Юкоку из Нигерии. Её выступление произвело очень сильное впечатление. Если бы на конференции набирали добровольцев в Нигерию защищать местное население, я бы, наверно, записался первым. Очень сильная женщина. И очень положительная энергетика.

Евгения Хатанзейская (Союз оленеводов НАО) рассказала о проблемах оленеводства, о путях перемещения оленеводческих бригад, о взаимоотношениях с нефтяниками. Я думал, что тундра большая, оказывается, маленькая. И места для оленеводства уже на пределе. При выделении нефтяникам территории под скважину на самом деле для оленеводства теряется гораздо большая территория (олени избегают близости нефтяных объектов), и совсем потеряны загрязнённые земли, пусть даже и рекультивированные (там растут другие виды растений).

Татьяна (на всякий случай скрою фамилию), представлявшая Гринпис России, посвятила нас в методику определения нарушенных земель на основе анализа спутниковых снимков Landsat. Таким образом можно определять и достаточно крупные нефтеразливы. Сведения подлежат верификации (проверке на месте). Методика практически общедоступна. Около 50 крупных разливов нефти (могу немного ошибаться) в районе Усинска таким образом обнаружил Гринпис. Комитет спасения Печоры (в лице Валентины Томасовны и моём) выразил огромный интерес к проекту. Будем осваивать...

После – ужин, дискуссии, знакомства. Становится известно, что кому-то из местных журналистов, присутствовавших на конференции, запрещают публиковать материал.

День второй

Изучение космических снимков Гринпис проводил ещё в прошлом году, и информация передавалась, как я понял, в Минприроды Коми. Весной этого года нефтеразливы осматривались гринписовцами, также повторно осматривались нами перед конференцией (часть дорог к нефтеразливам перекопана, так что мы видели не самые крупные). Поездки Гринпис проводились открыто – у нефтяников было время подсуетиться.

То, что я увидел в этот день, если честно, повергло меня в некоторый шок. Меня не удивишь нефтеразливами, сокрытием и нежеланием властей ссориться с нефтяниками, но то, что творится в Усинске, не укладывается в голове. Поражает даже не то, что происходят разливы, а то, что никто, похоже, и не собирается их убирать и предотвращать. Это не свежие нефтеразливы – о них известно в том числе и природоохранным органам.

Первая остановка. Не очень большой нефтеразлив. По крайней мере, какая-то уборка идёт. Хорошо бы отследить, куда они это всё денут.

Вторая остановка. Очень большая территория болота залита нефтью (несвежей). Я предлагаю всё измерять и фиксировать. Меня успокаивают: всё уже зафиксировано, и это как раз тот разлив, о котором сообщали властям Коми в прошлом году. Вдалеке видна какая-то техника, но смысл её действий мне не понятен. И ещё недоумение вызывает на таком разливе человек с лопатой. Не иначе как для показухи.

Едем дальше. Замечаем за собой «хвост». Я удивляюсь – неоперативно. Около болота, убитого пластовой водой, нас догоняет машина, человек в белой каске представляется сотрудником отдела охраны природы ЛУКОЙЛ-Коми. Договариваемся о посещении шламонакопителя (как сказали, там действует единственная в России установка по очистке грунта). Решено пожертвовать посещением гидрозатвора (чуда из раздела нанотехнологии будущего).

Посещение установки меня не впечатлило. Ну да, я увидел кучу привезённого шлама, немного очищенного грунта. Мне показалось, что сам объект представляет угрозу для окружающей территории. Но не претендую на достоверность – вопрос требует изучения. Работы ведёт ООО СПАСФ «ПРИРОДА» (СПАСФ – Специализированное профессиональное аварийно-спасательное формирование). Участники конференции очень дружелюбно общались с представителями организации (немногие всё-таки пытаются восстановить природу). Элис долго расспрашивала об условиях труда, медицинской страховке. Я поинтересовался использованием бактерий. Всё зависит от воли заказчика, но в условиях Усинска их использование крайне затруднительно (холодно).

Тут мы оставили представителя ЛУКОЙЛ-Коми и двинулись дальше.

Дальше было конкретное свинство. Я долго пытался понять, в какой последовательности и для чего на этом нефтеразливе прорыты канавы и сделаны обваловки, если нефть намного дальше в болоте. Кстати, тут к нам внезапно прибежал тот же представитель охраны природы ЛУКОЙЛ-Коми, вызывая по телефону какой-то наряд. Правда, так же внезапно и убежал.

Здесь мы посетили два нефтеразлива в лесу. Оценили качество ремонта нефтепроводов (слеплен из труб НКТ, где-то приварен болт с гайкой, где-то фланец). Мой комментарий по поводу увиденного был прост: «Поубивал бы!»

В общем, в очень тягостном настроении мы вернулись в Усинск. Я предлагал для снятия стресса от увиденного поймать и побить какого-нибудь лукойловского начальника, но меня не поддержали. После ужина долго сидели над проектом резолюции (первоначальный вариант всем показался очень мягким). Я понял, что заболел.

День третий

С утра температура, насморк, кашель. Думал даже отлежаться. Но можно что-нибудь пропустить. Как-то собрался, принял душ, пару таблеток, запасся носовыми платками и героически двинулся на конференцию. День начался с доклада Татьяны Егоровой (представитель парламента саами). Саамов в России менее 2000. Проблемы, в принципе, те же, что и у наших ижемцев.

С докладом «40 лет разработки нефти в Коми: последствия для коренных народов» выступила Валентина Семяшкина. Отмечены вехи нефтедобычи. Моё впечатление: аварии и вымирание коренного народа, ведущего традиционный образ жизни. Печально всё это.

Свою презентацию предложил представитель Лукойл-Коми. Я был категорически против. «Природоохранная деятельность природоубивающего предприятия», согласитесь, бредовое сочетание. Тем не менее ему дали пять минут. Он выступал с полчаса. Я это время использовал для кофе и общения вне зала.

Последние часа два конференция проходила в закрытом режиме. Обсуждалась резолюция. Много спорили. Вплоть до букв. В итоге, я думаю, получились довольно неплохие два документа.

Итак, моё устойчивое мнение: в Арктике добывать нефть нельзя по ряду причин. Во-первых, в мире отсутствуют технологии полной ликвидации нефтеразлива в условиях Арктики. Во-вторых, отсутствуют эффективные правовые механизмы ответственности нефтедобытчиков. И, в-третьих, последствия для природы Арк-тики, коренных народов, да и в целом мира будут катастрофическими.