Общественный договор Усинска

Усинску – как городу – исполнилось 30 лет. В этом смысле он ровесник Вуктыла, а Емва, например, моложе ещё на год. Но, думаю, никто не станет спорить, что значение Усинска для республики – вполне на уровне Сыктывкара, Воркуты и Ухты.

И дело не только в нефти. Я считаю, что Усинск – это город с очень сильным эмоционально-психологическим зарядом . Энергия первопроходцев и отцов-основателей никуда не растворилась. Но когда я слышу, что Усинск – это не более чем «город-вахта», что в нём нет политики (от слова «полис» как сообщества сознательных граждан) я вынужден заметить, что усинская пассионарность находит своё выражение, своё манифестирование не в политике. А в достаточно крупных и серьёзных общественных объединениях. Года полтора назад я проводил там социологическое исследование. Одним из вопросов был: какое общественное объединение для вас самое авторитетное? Как вы думаете, кто оказался на первом месте? Православная община. За неё высказалось около 30% горожан. На втором месте шла мусульманская община – около 20%. А вот объединение ветеранов Афганистана, Чечни и локальных войн, получило очень скромный показатель.

Потому что оба православных храма и мечеть – это реальные центры общественной жизни, влияния, каких-то социальных и даже родственных связей. Скажем, у мусульман на Ураза-Байрам проходят какие-то невероятные трапезы на 500 человек. А в так называемом «маленьком» (Иконы Божьей Матери «Умягчение злых сердец») православном храме создалось, мне кажется, первое в республике сообщество людей, которые спасают детей в чреве матери. Женщинам, которые решили завести детей в непростой ситуации, оказывается материальная поддержка: им собирают какие-то вещи, игрушки, книжки, деньги и т.д. Им оказывается юридическая помощь. То есть это разговоры не о светлом счастье человечества, а о том, что 19-летняя Маня может получить для себя и своего ребёнка хотя бы какой-то угол. Один из инициаторов этого сообщества – мой хороший приятель Дмитрий Юрьевич Латынин, подполковник милиции. У них за три года спасено около 25 детей. Мне это очень по сердцу.

Когда я работал в «ЛУКОЙЛ-Коми», в этом же храме наш департамент по связям с общественностью таким же образом собирал вещи, одежду, книги, игрушки. Мы передавали всё в храм, а батюшки уже распределяли между теми, кому это нужно. Очень разнообразную гуманитарную помощь оказвают сотрудники РН – Северной нефти. Я в данном случае имею в вмде не только социальные проекты предприятия, а личные инициативы его сотрудников.

Валиахмад хазрат Гаязов, тоже мой приятель, то же делает в мечети. При чем дела его очень масштабны.

В Усинске фантастическая художественная самодеятельность. Там поют, пляшут, читают стихи. Там есть Дворец культуры во главе с прекрасными Геннадием Хохловым и его супругой Эльвирой, которые только что не спят во дворце.

Вот такая реальная человеческая активность, энергия, тепло, которое не конвертируется ни в какие политические истории, меня в Усинске очень греет. Добрые дела люди делают по зову сердца.

Но что же собственно политика? Нравится кому-то или не нравится, но такие крупные компании, как «ЛУКОЙЛ», «Роснефть», «РусВьетПетро», - это корпорации. Они могут успешно существовать в нынешних политических условиях тогда, когда в высокой степени лояльны государственной политике. Фокус Усинска в том, что там даже не нужно кого-либо в чём-то особенно убеждать. Этот вектор понятен многим подсознательно. «Там работают наши родственники… благополучие компании…» - и всё замыкается, если угодно, в «нерушимый блок коммунистов и беспартийных».

Таково положение вещей. И в любой современной крупной российской компании дело обстоит так же, будь это «Северсталь» или даже «Монди».

В своё время Игорь Шпектор, которого я чрезвычайно уважаю, говорил, что Воркута – столица мира. А сейчас столицей всего на свете считает себя Усинск. И здесь имеется парадокс. С одной стороны, есть усинская самодостаточность. С другой стороны, усинские страхи, связанные с тем, что завтра кончится нефть, «и что мы будем делать»? В этом смысле в городе господствует, конечно, абсолютно патерналистская модель, и показатели «Единой России» вполне могут быть близки к тем, которые демонстрирует Рамзан Ахматович. Условно говоря, это некий общественный договор: у нас работа и зарплата – мы голосуем за то, что надо. А вот дальше начинается, что называется, народное творчество. Которое касается и церкви, и благотворительности, и филантропии, и детских домов, и самодеятельности. Именно здесь усинцы выкладываются по-настоящему.