Эхо Чернобыля: тридцать лет спустя

«Большинство из нас плохо себе представляли, что такое радиация и лучевая болезнь, как она проявляется, чем опасна. Дан приказ. А приказы не обсуждаются. Надо – значит, надо. Достоверной информации не было, степень опасности сильно занижалась, в результате даже те, кто прибыл к месту аварии спустя пару лет, недооценивали ситуацию. Понимание приходило позднее, когда оказывался в «учебке» и «зоне отчуждения», видел обезлюдевшие населённые пункты и цифры дозиметра, фиксирующие зашкаливающий уровень радиации».

Так о событиях 30-летней давности, когда случилась страшнейшая за всю историю атомной энергетики авария на Чернобыльской АЭС, говорят ликвидаторы последствий техногенной катастрофы.

С 1986 по 1991 год на Чернобыльскую АЭС в украинском городе Припять было направлено почти 600 тысяч военнослужащих, резервистов, добровольцев. Стояла задача смягчить последствия аварии, в результате которой произошло радиоактивное загрязнение обширнейшей территории. И если бы не их мужество и героизм, последствия аварии могли быть куда страшнее.

По официальным данным, в результате аварии 26 апреля 1986 года погибло несколько десятков человек. Число умерших и получивших заболевания вследствие радиоактивного облучения исчисляется десятками тысяч.

Сегодня на территории МО ГО «Усинск» проживают 58 участников ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС, 11 семей ликвидаторов, потерявших близких, а также двое эвакуированных из зоны отчуждения.

В числе тех, кому выпало принимать участие в ликвидации последствий аварии на ЧАЭС, и сотрудники «РН – Северная нефть» – оператор по добыче нефти и газа ЦДНГ-2 Леонид Шешуков и машинист двигателей внутреннего сгорания цеха по ремонту и обслуживанию дизельных электростанций Владимир Почкай.

Леонид и Владимир пользуются заслуженным доверием и авторитетом у коллег, которые считают главными качествами этих мужчин не только профессионализм и ответственность, но также надёжность и готовность в нужный момент подставить плечо. Оба они в августе 1987-го оказались в рядах ликвидаторов аварии на ЧАЭС, где не останавливалась борьба с невидимой, а потому ещё более страшной угрозой.

– Я тогда работал в нефтегазоразведочной экспедиции, – вспоминает Леонид Александрович, – меня и других ребят, которых призвали от военкомата, прямо с буровой вертолётом доставили в Усинск. А дальше нашу команду, примерно 80 человек, поездом доставили на сборный пункт в Княжпогост и с пересадками через Киров и Свердловск – до Златоуста. В «учебке» на базе 28-го полка химической защиты нас распределили по ротам. Полтора месяца обучался воинской специальности «химик-разведчик». А потом – Киев и работа в зоне ЧАЭС.

Перед каждым подразделением стояла своя задача. Кто-то бульдозерами валил «рыжий лес», занимался дезактивацией дорог, населённых пунктов, другие строили саркофаг «Укрытие», рыли огромные траншеи и «хоронили» в них заражённый лес и грунт, разобранные дома. Нам нужно было заниматься обработкой помещений. Все подвалы, потолки, стены, полы, оборудование мыли дегазирующими растворами – сильно концентрированным стиральным порошком. Если не помогало, проводили смывку с помощью щавелевой и янтарной кислоты. Через неделю процедуру повторяли.

За те два с половиной месяца, что пробыл в зоне ЧАЭС, довелось поучаствовать в работах на самой станции, помогать местному населению, оставшемуся жить за 30-километровой зоной. Откровенно говоря, страшно не было. Относились к выполнению задач, как к обычной работе, но в более экстремальных условиях. Это только спустя время пришло понимание, какой опасности подвергались наши жизни.

– В моём случае отправка на ликвидацию последствий аварии была добровольной командировкой, – рассказывает Владимир Почкай. – Мама родом из Ленинграда, отец из Киева. Отношения с советской властью у папы складывались непросто и так сложились обстоятельства, что в один момент родителям пришлось сняться с места и перебраться на Север, осели в Усть-Усе. Нас у родителей было семеро. Росли друг за друга горой, делились последним. Воспитывались с правильными установками. Вот и когда случилась авария на атомной станции, решил не оставаться в стороне. На тот момент служил десантником-пожарным в авиалесоохране, спецподразделении, которое занимается тушением лесных пожаров. Головное предприятие находилось в Сыктывкаре, а у нас в Усть-Усе – его территориальное подразделение, и нашей главной задачей было обеспечивать пожарную безопасность угодий Усинского лесничества. Совершали облёты и в случае обнаружения возгораний спускались на специальных стропах и тушили огонь. Этим же занимался и в 87-м в зоне аварии на ЧАЭС. Облёты, включающие территорию самой станции и 30-километровой зоны, длились по шесть часов ежедневно. Пробыл там месяц – больше не позволили.

Ни Леонид, ни Владимир ни о чём не жалеют. Считают свою жизнь сложившейся и в личном, и в профессиональном отношении: коллеги их уважают, сыновья Владимира и внук Леонида решили идти по их стопам и продолжать семейную династию. Рядом с мужьями любимые супруги, обеспечивающие надёжный тыл: «Трудимся, имеем достойную зарплату, пользуемся льготами, положенными государством, – говорят они. – Всего, в принципе, хватает».