В нашем доме поселился...

То есть, поселились соседи. Только они не такие, как в песне поётся, – замечательные. Они странные. Периодически у них меняются лица. И даже номер их квартиры не как у всех. Ведь у всех просто – девять, десять и т. д., а у них – шестнадцать с половиной. Почему? А как же иначе, если эта самая квартира находится между шестнадцатой и семнадцатой. А впрочем, и не квартира это вовсе. Это щитовая. На днях я решила навестить злополучных соседей. «Интересно, – думаю, – надолго ли они к нам?» Дверь открыл изрядно принявший на грудь парень, слесарь нашей управляющей компании. Не дав мне и рта раскрыть, он тут же «предложил» обращаться по всем вопросам «в контору».

Поднявшись к себе, я незамедлительно последовала его совету и позвонила в нашу управляющую компанию «ЖУК». Трубку взяла секретарь, и, поинтересовавшись, по какому я вопросу, вежливо ответила, что директора сейчас нет и она соединит меня с юристом компании. Внимательно выслушав меня, Виталий Васильевич сказал, что он не в курсе дела, что он впервые слышит о том, что в щитовой кто-то живёт и что для выяснения всех обстоятельств ему потребуется неделя (!). Но, видимо, на всякий случай, предположил, что эти люди платят за электричество по среднему. Беседуя со мной минуты три-четыре, он раз десять употребил словосочетание «я не компетентен». Общаясь с юристом, я всё больше и больше убеждалась в том, что он говорил правду.

Моя соседка Надежда также неоднократно пыталась прояснить сложившуюся ситуацию. Приходила в офис компании, просила о личном приёме директора. Но пробиться к Александру Аверкиеву ей так и не удалось. «Такими вопросами он не занимается», – слышала она в ответ на просьбу о встрече с человеком, заключившим когда-то с ней договор и поставивший на нём свою подпись. Пару месяцев назад она поведала о жильцах щитовой работнику УК «ЖУК» Олегу Самигуллину, который «удивился» услышанному и пообещал разобраться. В прошедший понедельник женщина снова пришла «в контору», чтобы услышать, что Олег Данисович пока не нашёл времени дойти до нас, зато отправлял электрика, и тот, мол, сказал, что всё нормально, к квартирным счётчикам щитовая не подключена. Видимо, нас должен успокоить тот факт, что за электроэнергию, потребляемую квартирой номер шестнадцать с половиной, расплачивается не один конкретный человек, а все жильцы нашего дома делят необходимую сумму между собой, оплачивая общедомовое потребление энергии.

Уже много месяцев мы, жильцы дома номер 29 по улице Молодёжной, пытаемся выяснить, на каком основании в помещении электрощитовой проживают люди. И люди эти пользуются всеми доступными благами цивилизации – электричеством, водой. Кстати, совершенно бесплатно для них. А значит, за наш счёт. Кроме того, как говорится, «ничто человеческое им не чуждо». Вот, что рассказывает Татьяна (дверь её квартиры находится в метре от злополучного жилища): «Бывало всякое. Как-то нам пришлось даже вызывать наряд милиции, чтобы утихомирить так называемых соседей. Порой к ним на огонёк «ночные бабочки» залетают. В общем, всё вперемешку – и пьяные драки, и крики, и «охи», и вздохи. А иногда дверью так долбят, что окна дрожат. Как мы устали от всего этого. Пытались звонить в диспетчерскую службу нашей управляющей компании, да только всё без толку, на наши жалобы там не обращают никакого внимания».

Совершенно очевидно, что руководству УК «ЖУК» выгодно принимать на работу приезжих. Эти люди готовы трудиться за относительно небольшую плату и предоставленное «жильё». Только с какой стати законные жильцы дома должны расплачиваться своими кровными за новоявленных соседей?

Оценив ситуацию, я решила обратиться за помощью в правоохранительные органы. Вот, где нужно искать помощь! Как же мы раньше не догадались? Пусть участковый милиционер придёт, проверит, на каком основании люди проживают в щитовой. И вообще, должен же он знать, что творится на его участке?

В четверг, одиннадцатого февраля, с 13 до 17 часов я тщетно пыталась дозвониться нашему участковому. В шесть вечера я уже стояла у дверей опорного пункта милиции. Мне повезло – как раз по четвергам, вечером, с шести до полдевятого, наш «Анискин» должен ждать меня. Об этом информировал листок бумаги, вывешенный на… закрытой на замок двери. Мне показалось это несколько странным, ведь здесь должны вести приём трое блюстителей порядка. На месте же не оказалось ни одного. Проведя двадцать минут в надежде познакомиться с участковым милиционером, я вернулась домой, где обнаружила, что окна моей кухни выходят на тёмные окна опорного пункта. До полдевятого я периодически поглядывала в его сторону, но мои надежды не оправдались.

На следующий день мне всё же удалось застать милиционера на рабочем месте. Я подробно рассказала о цели моего визита и предложила оставить своё заявление (оно было составлено заранее). Но страж порядка не принял его, пояснив, что он вообще не занимается приёмом заявлений от граждан. (Опять странно, но, наверное, я чего-то не понимаю). Зато пообещал во всём разобраться тем же вечером и даже взял номера моих телефонов, обещая вскорости позвонить.

…Прошло четыре дня. Как говорится, ни ответа, ни привета. Не правда ли, совсем не оптимистичный финал получился у моей истории? Как-то беззащитно выглядят люди – главные герои этой публикации. Беззащитны перед теми, кто нарушает закон, и перед теми, кто должен стоять на его страже. Я понимаю, что ситуация не безвыходная. Ведь мы ещё не все инстанции обошли и не всем написали. И, судя по настрою жильцов нашего дома, мы пойдём и дальше. Будем добиваться, доказывать, отстаивать. С одной стороны, думается, стоит ли «овчинка» тех нервов, эмоций, здоровья, наконец, которые предстоит истратить? А с другой – смотря, что ею считать. Если уверенность в том, что сообща люди могут противостоять несправедливости, что понятие совести ещё что-то значит для нас, тогда, несомненно, стоит.

Анна ЛАТУШКИНА