В «зоне отчуждения»

26 апреля 1986 года стало поистине чёрной страницей в истории. Двадцать семь лет назад авария на Чернобыльской АЭС заставила весь мир задуматься о безопасности ядерной энергетики.

Взрыв на четвёртом энергоблоке атомной электростанции изменил судьбы тысяч людей – не только жителей «мёртвого» сегодня города Припяти, находившегося всего в трёх километрах от ЧАЭС, деревень и сёл тридцатикилометровой «зоны отчуждения», но и ликвидаторов аварии.

По разным данным, в течёние первых трёх лет на ликвидацию последствий аварии военкоматами были призваны от 600 до 800 тысяч человек. В их числе – солдаты срочной службы, офицеры запаса, специалисты гражданских профессий, участвовавшие в мероприятиях по дезактивации радиоактивных зон, в строительстве саркофага над разрушенным энергоблоком, охране территорий вокруг ЧАЭС.

По данным Национального радиационно-эпидемиологического регистра, из 701397 человек, подвергшихся радиационному воздействию и проживающих в России, к началу марта 2011 года (более поздних данных не опубликовано) в списке живых значилось только 194333 ликвидатора.

По данным ГБУ РК «ЦСЗН г. Усинска» в Усинске сегодня проживают 72 участника ликвидации последствий катастрофы на ЧАЭС, двое эвакуированных из «зоны отчуждения» и двенадцать вдов ликвидаторов, имеющих право на меры социальной поддержки – в основном, это льготы по оплате жилищных услуг.

Сами «чернобыльцы», то есть участники ликвидации аварии на ЧАЭС, кроме компенсации платежей за коммунальные услуги, имеют также право на получение денежных выплат на покупку продуктов (470 рублей 23 копейки ежемесячно), на оздоровление (705 рублей 39 копеек ежегодно) и 14 календарных дней дополнительного оплачиваемого отпуска (для работающих).

Флариту Латыпову было тридцать пять лет, когда в июне 1987 года Усинский районный комиссариат призвал его на ликвидацию последствий аварии на ЧАЭС. Работал он водителем и строителем. Вместе с другими ликвидаторами Фларит жил на теплоходе «Славутич», стоявшем на реке Припять. Из воспоминаний о том времени остались белый цвет костюмов радиационной и химзащиты, которые они носили, да обилие фруктов на деревьях – «есть нельзя, заражено» – предупреждало начальство, но как же тут удержаться…

– У нас уже было двое детей, поэтому и сказали: «Поедешь, тебе терять нечего», – рассказывает вдова Ф. Латыпова Венера. – Но вместо шести месяцев он пробыл там три – скрутил приступ аппендицита. Однако и того хватило, чтобы подорвать здоровье мужа. До этого он ничем серьёзным не болел, даже у стоматолога ни разу не был, а ушёл из жизни в 55 лет: сначала один инсульт и вторая группа инвалидности, потом второй…

Ещё один усинец, Анатолий Бекетов, был в числе первых ликвидаторов аварии на ЧАЭС – в должности командира взвода вместе с другими военнослужащими засыпал песком взорванный реактор, находился на крыше четвёртого энергоблока. «Битва» длилась пятнадцать дней. За свой самоотверженный поступок Анатолий Иванович Бекетов получил медаль ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени.

– Почти сразу после своего возвращения папа серьёзно заболел, – вспоминает его дочь Кристина, – сказались большие дозы радиации, которые он получил возле разрушенного реактора, постепенно развилась лучевая болезнь, от последствий которой он умер в декабре 2012 года.

Александр Аверкиев на Чернобыльскую АЭС попал летом 1987 года. Офицер запаса химических войск, он в течение 42 дней участвовал в дезактивации территории станции.

– Муж рассказывал, что они работали по полоскам, начерченным мелом, – говорит его вдова Наталья Александровна, – бежали по ним в течение 2-3 минут, а потом всё, дозиметры начинали зашкаливать. Какую получил дозу, муж не знал, но думаю, очень большую. Сразу по его возвращении мы получили квартиру, ребёнку в садике дали место, я, наконец, смогла устроиться на работу… Но что всё это значит в сравнении с потерянным здоровьем?! У Саши начались боли в суставах, длилось это почти два месяца. А потом наступила общая интоксикация крови – он несколько месяцев лежал в московской клинике, там ему делали ежедневные переливания, но тщетно…

У изотопов стронция и цезия – самых опасных для человека радиационных элементов – период полураспада длится тридцать лет. Но это не значит, что через три года радиационный фон в районе ЧАЭС станет вдвое чище.

Чернобыль – катастрофа не только техногенная, но и социальная, она – напоминание человечеству о цене беспечности. Как и о цене мужества и самоотверженности, проявленных ликвидаторами последствий аварии на ЧАЭС.