В.Евтушенков: История с Требсом и Титовым еще не закончена

Мы участвуем в управлении "Русснефтью", участвуем в совете директоров, все стратегические решения Михаил Гуцериев со мной согласовывает, - сказал в интервью "Коммерсанту" Владимир Евтушенков. - Но вы знаете, ученого учить — только портить: Гуцериев управляет честно, очень экономично. Недаром и даже та "Русснефть", которая при нем была создана из клочков, из остатков, была компанией по всем оценкам очень неплохой на тот период времени. Поэтому вмешиваться в оперативное управление было бы глупо.

— Есть ли смысл в объединении "Русснефти" и "Башнефти", произойдет ли оно в будущем?

— Есть такой вариант. Раз уж выдалась такая возможность — вырасти в большую компанию, которая может добывать и 60, и 70 млн тонн и которая должна быть международной, конечно, на каком-то этапе один из вопросов — это объединение с "Русснефтью". Но это надо делать не просто ради объединения, а на том этапе, когда это разумно, экономически целесообразно.

— Ваш сын Феликс занимает пост председателя совета директоров "Башнефти". Вас устраивает, что он занимается только стратегическими вопросами? Вы не видите его на должности, связанной с оперативным управлением "Башнефтью"?

— Совсем нет. Он оперативным руководством занимался и раньше. Я не вижу его оперативным руководителем именно нефтяной компании — это да. Это требует специальных знаний, требует определенной мудрости, требует определенного возраста и определенного бэкграунда. Трудно просто так прийти руководить на нефтяную компанию не из этой среды. Иногда удаются такие фокусы. Например, тому же Герману Хану это удалось. Но Хан пришел в ТНК не как руководитель нефтяной компании, а как консолидатор от инвесторов. И он занимался не добычей, а занимался вопросами о том, как противостоять внешним угрозам, как осуществлять M&A и так далее, то есть это не была чисто нефтяная работа. И это позволило ему плавно в течение пяти лет войти в курс дел, и когда компания закончила реструктуризацию, уже заняться управлением. Это был плавный вход. А просто так, если уже компания на единой акции, признана всеми, вдруг ни с того ни с сего стать президентом — такого не бывает.

— Нефтегазовый бизнес довольно специфичен, политически сложен, все упирается в конкретных людей. В открытом противостоянии между нефтяниками, как, например, в истории "Башнефти" с месторождением Требса и Титова, ваше СП с ЛУКОЙЛом явно не устроило российские власти. Насколько тяжело в связи с этим выстраивать отношения с тем же Игорем Сечиным?

— Учитывая, что в этом замешано минимум три человека — и Сечин, и Алекперов, и я, я точно не хотел бы ничего говорить на эту тему. Потому что это будет, во-первых, только моя точка зрения, а во-вторых, эта тема не закончена, потому что лицензия сейчас на "Башнефти", она не передана на "Башнефть-Полюс" (СП с ЛУКОЙЛом.— "Ъ").

— Скандал с лицензией на месторождение Требса и Титова начался еще во время конкурса, когда к нему не были допущены серьезные российские нефтекомпании. Неужели им не нужен был этот проект?

— Желаний у всех миллион, и я уверен, что каждый объяснил бы эту правду по-своему. Но она такая, какая она есть. Мы получили лицензию, мы пригласили в партнеры ЛУКОЙЛ, потому что он в этом регионе действительно имеет хорошую, развитую инфраструктуру, что позволит нам начать добычу нефти уже в 2013 году вместо 17-го, как если бы мы это делали самостоятельно. И естественно, я думаю, что "Роснефти" тоже хотелось участвовать в этом проекте. Это нормальная, обычная работа.

— Но конкурс все же был необычный.

— А где вы видели конкурс, когда все стороны захлопали в ладоши и оказались удовлетворены? Конкурс как конкурс.

— То есть история с Требсом и Титовым еще не закончена?

— Конечно, еще не закончена.

— С формальной точки зрения или действительно не все еще решено?

— Дело в том, что в этой истории наши интересы не ущемлены. Ущемлены сегодня интересы ЛУКОЙЛа, нашего партнера. И я всегда повторял и всем говорил, и Игорю Сечину говорил, и Вагиту Алекперову говорил, что для меня человеческие отношения и обязательства гораздо важнее, чем какой-то конкурс или какая-то лицензия. Потому что лицензий еще в жизни будет много, а отношения, если испорчены, то навсегда.

— Вы видите в какой-то перспективе снижение доли "Системы" в "Башнефти"?

— Сегодня такая задача не стоит. Расцвет "Башнефти", я считаю, еще не наступил, поэтому говорить о выходе из этого актива преждевременно. Вопрос, будет снижение доли или нет, может стоять всегда. Но сегодня я чувствую, что мы способны создать действительно большую компанию, хотя еще несколько лет назад казалось, что никаких новых нефтяных компаний уже не появится. Перед "Башнефтью" была такая перспектива, что даже ее активов не осталось бы: растащили бы эти три завода, розничной сети никакой не было, добыча — сложная. Но вдруг совершенно случайно, благодаря хорошему стечению обстоятельств рождается компания, которая набирает темп и может, что уже ясно по расчетам, выйти на уровень добычи 40-45 млн тонн.

— Вы такую стратегическую цель ставите?

— Да нет, стратегическая цель больше чем 45. Хотелось бы сделать большую компанию, международную, которая живет по своим законам. Может, получится, может, нет. Это будет зависеть от целого ряда факторов. Но я считаю, и особенно сегодня, что наличие среди российских нефтяных компаний еще одной очень важно. Это повышение конкуренции, снижение цен, потому что по большому счету частных нефтяных компаний у нас осталось раз-два и обчелся. И это плохо. Хотя всевозможные дальнейшие альянсы, слияния, поглощения — это все возможно.

— В разговорах о ТНК-BP с людьми из окружения Игоря Сечина на вопрос о конкуренции и частных игроках они говорили, что ни Вагит Алекперов, ни Владимир Евтушенков не предложили ВР выкупить долю, хотя такая возможность у них была. Действительно была такая возможность?

— Это очень просто. Поднять $30 млрд по силам было только одному игроку — и это акционерное общество "Российская Федерация".

— Но "Роснефть" приобретает ТНК-ВР на заемные деньги.

— Это не имеет значения. Никому не было по силам поднять $30 млрд. Поэтому это вопрос эфемерный. Пойти-то в эту сделку мы могли, но это как в том анекдоте со слоном: съесть-то он съест, но кто ему даст.

— Закончена ли история с объединением активов с индийской ONGC? Насколько реальной она вообще была?

— История с ONGC была реальной, и она еще не закончена. Разговоры, и не только разговоры, идут не только с ONGC. Огромное количество людей работают в этом направлении, делают due diligence активов во всевозможных странах. Мы очень внимательно смотрим на партнерство, оно позволит нам приобрести стратегические технологии, уменьшить долговую нагрузку и автоматом выйти на новую долговую нагрузку за счет новых приобретений.

— Насколько перспективным вы считаете нефтехимический бизнес?

— Есть Объединенная нефтехимическая компания, она растет. Я думаю, что вы скоро услышите о новых приобретениях. Я верю, что это может быть очень большой бизнес. И мы к нему внимательно относимся, будем вкладывать в развитие не по остаточному принципу.

— Приобретения в России?

— И тут, и там. Мы видим у этого бизнеса большое будущее.