Петр Оборонков: «20 миллионов тонн в год – это реально»

Готовясь к интервью с Генеральным директором ООО «ЛУКОЙЛ-Коми» Петром Оборонковым, я боролась с искушением задать полсотни вопросов. Такое желание, уверена, поддержал бы любой мой коллега по перу. И причины тому очевидны: о работе «ЛУКОЙЛ-Коми» можно говорить много и долго.

Потому как это дочернее предприятие крупнейшей частной нефтяной компании в мире. Вклад его в развитие республики и Ненецкого автономного округа без преувеличения велик и в разрезе весомых отчислений во все уровни бюджета, и в плане развития инфраструктуры регионов, и в части предоставления рабочих мест, и в области благотворительности и социального партнерства.

Однако, понимая, что у руководителя регионообразующего Общества весьма плотный график, мне пришлось значительно сократить свой опросник в пользу беседы о наиболее значимых изменениях в работе предприятия, произошедших в последнее время. О чем удалось поговорить с Петром Васильевичем, читайте ниже.

* * *
– Петр Васильевич, положа руку на сердце скажу, что с 2000 года мне с трудом удается вспомнить несколько непродолжительных периодов из жизни «ЛУКОЙЛ-Коми», когда бы на предприятии не происходили те или иные структурные преобразования. Иногда даже шутят, что фраза «ЛУКОЙЛ» всегда в движении» – как раз об этом. Совсем недавно произошли очередные изменения, среди которых – переход ООО «Нарьянмарнефтегаз» под управление «ЛУКОЙЛ-Коми». Какие преимущества в производственном плане стоит ожидать от консолидации активов и ресурсных потенциалов? Можно ли говорить о перспективе значительного роста добывающих мощностей северного ТПП в связи с этим?

– Это довольно обширный вопрос, побуждающий рассказать обо всей деятельности Общества (улыбается). А если коротко, Вы правы, «ЛУКОЙЛ-Коми» действительно всегда находится в режиме реструктуризации. Здесь нет ничего секретного. Но надо понимать, что под флагом нашего предприятия за эти годы объединились более 80 юридических лиц. Это были разрозненные небольшие предприятия, каждое со своим мирком, укладом, которые получили новый импульс развития после такой консолидации. Безусловно, это требовало изменений, чтобы создать единую эффективную работоспособную структуру.

Теперь по существу вопроса о «Нарьянмарнефтегазе». Как Вы знаете, по решению Правления Компании «ЛУКОЙЛ», в 2012 году были приобретены акции и доля ConocoPhillips в этом совместном предприятии. Таким образом, Компания стала его стопроцентным владельцем. В Ненецком автономном округе у нас в это время уже эффективно работало территориальное производственное предприятие «ЛУКОЙЛ-Севернефтегаз», соответственно, мы уже имели хороший ресурс для управления процессом нефтедобычи в НАО. Иметь два параллельных аппарата управления, согласитесь, нелогично. Назрел вопрос о необходимости их объединения, что и произошло. Потому-то мы рассмотрели ряд мероприятий, которые реализуем с 1 января текущего года в рамках объединенных активов. Сегодня «Нарьянмарнефтегаз» – это юридическое лицо, которое обладает равными с нами правами, но его активами и процессами добычи управляет «ЛУКОЙЛ-Коми», и, я думаю, ближайшие два-три года эта ситуация будет неизменной.

– Задам вопрос как простой обыватель: для «ЛУКОЙЛ-Коми» эти изменения выгодны?

– Да. Потому что это позволяет нам сократить управленческие затраты и при этом сохранить масштабные производственные программы, производственно-технический персонал, наши цеха.

– В конце прошлого года, когда Вы представляли в Нарьян-Маре нового директора северного ТПП Игоря Шарапова, сказали, что один из проектных институтов приступает к разработке концепции развития ТПП «ЛУКОЙЛ-Севернефтегаз» с учетом активов «Нарьянмарнефтегаза». Скажите, когда стоит ожидать появления этого документа?

– Часть работ уже проведена. Мы имеем контрольный срок – ноябрь 2013 года, когда институт «ПЕЧОРНИПИНЕФТЬ» совместно с их головной компанией «ЛУКОЙЛ-Инжиниринг» представят нам концепцию развития активов на территории НАО. Хочу Вас поправить, речь идет не о двух, а о трех юридических лицах: помимо названных Вами, в нее попадет и предприятие из группы малоэффективных нефтяных активов ООО «НМНГ – МНА», владеющее в НАО шестью лицензиями.

– На чем в концепции будет сделан акцент?

– На использовании единой инфраструктуры для развития упомянутых активов, что позволит нам минимизировать затраты на логистику. А это обустройство наших месторождений, транспортная схема и т. д.

ПОД ЗЕМЛЕЙ И НА ЗЕМЛЕ

– Давайте теперь переместимся на юг Тимано-Печоры. В конце прошлого года из состава ТПП «ЛУКОЙЛ-Ухтанефтегаз» в отдельную структуру выведено Нефтешахтное управление «Яреганефть». Логично предположить, что на Ярегу возлагаются особые надежды…

– Безусловно. И если говорить о среднесрочной перспективе, то мы ставим перед собой задачу в течение трех лет увеличить добычу на Яреге в два раза. Я говорю сейчас именно о шахтном способе.

Хочу еще добавить, что разделение ТПП на два предприятия – это производственная необходимость, связанная с тем, что два метода добычи углеводородов – шахтный и с поверхности земли – не совместимы. Казалось бы, продукт один – нефть. Но сама технология производства, специфика работы, внимание к нюансам не имеют общего знаменателя. Потому-то мы приняли решение: уж если мы хотим эффективно развивать шахтное направление добычи и добиться результатов, о которых я говорил, то необходимо сделать НШУ таким же подразделением, как и все наши производственные структуры.

– Вы говорите о невозможности смешивать подземный и традиционный способ добычи. А как же тогда Лыаельская площадь Ярегского месторождения? В последнее время много говорится о том, что именно там будут извлекать «черное золото» с поверхности земли?

– Сегодня все работы, которые там проводятся, находятся в стадии опытно-промышленных. Да, это перспективный метод, но мы сможем его полноценно оценить не ранее, чем через год-два. Вернемся к формулировке Вашего первого вопроса: мы всегда в движении. И все наши изменения направлены на максимальный результат от деятельности.

У ТИМАНО-ПЕЧОРЫ БОЛЬШОЕ БУДУЩЕЕ

– Руководство ОАО «ЛУКОЙЛ» не раз выступало с заявлением, что в Программе стратегического развития Компании запланировано существенное (до 70 процентов) увеличение роста добычи углеводородов. При этом как раз Тимано-Печоре отводится важная роль в достижении этой цели. С одной стороны, повод гордиться, потому что такие серьезные задачи ставят только перед теми, кто их способен выполнить, но с другой – это говорит о большой и непростой работе. В связи с чем не премину спросить, есть ли ресурсы у Общества, за счет которых оно может внести достойный вклад в рост добычи в целом по Компании?

– Да. Мы довольно серьезно занялись наращиванием своей базы. Например, существенно увеличили программу бурения?– в полтора раза к уровню 2011 года. Плюс активно применяем методы повышения нефтеотдачи пластов. В частности, в 2011 году мы интенсивно начали применять метод гидроразрыва пласта (у нас принято называть его ГРП). Речь идет не только о традиционном для песчаников проппантном ГРП, но и о кислотном гидроразрыве, эффективном для карбонатных коллекторов. Мы активно используем и другие методы повышения нефтеотдачи пласта. Это в совокупности с вводом новых мощностей дает нам уверенность в достижении за ближайшие десять лет роста добычи нефти до 20 миллионов тонн условного топлива.

– Внушительный рост, учитывая, что сейчас добыча по Обществу составляет порядка 14 миллионов в год… Но вернемся к методам повышения нефтеотдачи пластов. Если я правильно понимаю, их применяют только на старых месторождениях, ресурсы которых уже порядком исчерпаны. А как же молодые нефтепромыслы?

– Вы ошибаетесь. Сегодня эти методы вполне применимы и на новых скважинах. Тот же самый ГРП. В прошлом году, например, мы внедрили метод многозонного гидроразрыва, который применяется только на новых участках, потому что предполагает определенное сложное заканчивание скважин с применением специализированного оборудования. Так вот, хочу сказать, что многозонный ГРП дал хороший результат. По сравнению со стандартным вскрытием он показал рост добычи со скважины в три раза. Конечно, такой гидроразрыв мы применили пока только на пяти единицах фонда, но результат обнадеживает. Поэтому сегодня мы делаем акцент на строительстве большего числа скважин именно со сложным окончанием.

– А при этом гидроразрыв некоторые специалисты считают не совсем экологически безопасным методом…

– Кто Вам такое сказал? Я далеко не первый год в нефтянке и, поверьте, даже не могу понять, как можно этот метод привязать к экологии. Добыча нефти, конечно, в целом – небезопасный метод. И это не секрет. Но ГРП – это влияние на зону пласта, находящуюся на глубине более двух тысяч метров под землей. На нашу среду он не распространяется, водоемы тоже не затрагивает.

ПОТОМУ ЧТО МЫ БОЛЬШИЕ

– Добыча и правда – небезопасный метод. Это как готовка на кухне: сложно и кулинарный шедевр сотворить, и при этом посуду не испачкать. Но в «ЛУКОЙЛ-Коми» всегда при реализации того или иного проекта ведется его оценка не только с точки зрения экономической выгоды, но и с точки зрения экологической безопасности. Например, в скором времени на Баяндыском месторождении будет введена установка подготовки нефти с системой сероочистки и производства гранулированной серы. Это новое направление для Общества. В связи с чем вопрос, насколько этот проект оправдан с точки зрения экологической безопасности и определен ли рынок сбыта серы? Иными словами, куда этот природный продукт девать будем и насколько такой проект окажется выгодным для нефтяников?

– В целом, проект под названием «Баяндыское месторождение» – технологически сложный. Но от того очень интересный. На этом промысле, действительно, большой процент содержания сероводорода в добываемой жидкости. Он присутствует и в воде, и в нефти, и в попутном газе. В текущем году мы завершаем обустройство месторождения с вводом установки подготовки нефти. Это будет в августе. Второй этап – ввод установки очистки газа от сероводорода, а третий – установка грануляции серы с последующей ее реализацией на рынке.

Сегодня совместно с головной Компанией мы оцениваем рынок сбыта, прорабатываем логистику и максимально комфортные условия для реализации этого нового для Общества продукта. Мы получаем уже серу на Южном Хыльчую, правда, в небольших объемах. И уже очевидно, что есть проблемы с ее сбытом, осложненные и большими расходами на доставку до железнодорожной станции в Усинске, и дальнейшей транспортировкой. Но Вы правильно сказали: это экологический проект. А между экономическим и экологическим эффектом мы выбираем второе. Это политика всей Компании и социальная ответственность перед населением в том, чтобы наша работа не наносила вред природе.

– К экологической стороне сегодня внимание общественности обостренное. Буквально накануне на сайте одной из республиканских газет увидела небольшое интервью с Вами. Журналист задавал вопросы о перспективах предприятия, но при этом начал беседу именно с акцента на экологической стороне добычи нефти…

– И это понятно, потому как нефтяная промышленность касается среды, в которой мы с вами живем. Желание, чтобы эта среда была чистой – совершенно естественное. Мы прикладываем максимум усилий, чтобы не было поводов считать нас нерачительными недропользователями. Сегодня мы не только оперативно извещаем контролирующие органы об отказах на производстве и незамедлительно устраняем последствия, но и плотно работаем над опережением, профилактикой отказов. Например, у нас обширная программа по реконструкции трубопроводного транспорта. Новые трубопроводы строим исключительно в антикоррозийном исполнении, внедрили и неметаллические (металлопластиковые и из композитных материалов)… Одним словом, делаем все возможное, чтобы обезопасить технологический процесс и максимально уменьшить ущерб окружающей среде, в которой мы, кстати, тоже живем.

– Недавно одно из изданий, узнав, что в программу экологической безопасности Общества в прошлом году были заложены весомые средства – 12,7 миллиарда рублей, обвинило предприятие в том, что большие деньги предусмотрены не потому, что «ЛУКОЙЛ-Коми» заботится о природе, а потому, что предприятие много разливает нефти и средства тратит на устранение последствий аварии…

– Мы много тратим на реализацию экологических программ, потому что мы большие. Если по итогам прошлого года общая добыча нефти в Республике Коми была на уровне 11,5 миллиона тонн, то 9,3 миллиона из них добыло «ЛУКОЙЛ-Коми». У нас большая база, много объектов, обслуживание которых требует больших вложений. При этом нас сложно обвинить в популизме. Мы действительно существенные средства вкладываем в производство. В сравнении с 2011 годом увеличили нашу инвестиционную программу в три раза. Это открытая информация, что инвестиции только по республике составляют порядка 38 миллиардов рублей.

ВСЕМ СЕСТРАМ ПО СЕРЬГАМ

– Сегодня «ЛУКОЙЛ-Коми» столь же активно участвует в социальных проектах (в том числе и долгосрочных), как и в первые годы своей работы в регионе. Насколько это, с Вашей точки зрения, важно для предприятия, которое, во-первых, не является благотворительной организацией, а, во-вторых, уже имеет имидж социально ответственного?

– Что касается репутации, то она легко теряется и проще ее поддерживать, чем мучительно восстанавливать. Не скажу ничего нового, но поддерживать лучше не словами, а конкретными делами и проектами. Вы правы, что ряд из них – долгосрочные. Плюс к тому, мы значительно расширили конкурс социальных и культурных проектов. Если ранее в нем участвовали жители шести муниципальных образований республики, то сегодня он охватывает два субъекта Федерации. И если в 2011 году поступили 74 заявки на участие в нем, то в 2012 – уже 92. Это значит, что он популярен и востребован. Я всем говорю, что если ты имеешь какой-то проект, то самое правильное не ходить и просить денег на его реализацию, а принять участие в нашем конкурсе, заявить о своем проекте, доказать его значимость и получить грант.

– Иногда Общество оказывает адресную помощь в сумме с шестью нулями, но, бывает, и отказывает… Получается, принцип «Всем сестрам по серьгам…» здесь не действует. Как определяются приоритеты?

– Благотворительность ради благотворительности – это не о нас. Нам важно, кому мы помогаем и как. Безусловно, в числе наших приоритетов – это помощь ветеранам войны, труда и локальных конфликтов, поддержка детей, учреждений культуры, спорта. При этом наша поддержка не только финансовая. Нередки случаи, когда к нам приходят представители тех или иных организаций и говорят: «Мы хотим участвовать в ваших тендерных процедурах, чтобы быть полезными для вас и самим зарабатывать деньги». Таким предприятиям мы всегда отдаем предпочтение. При прочих равных условиях.

Решения по оказанию помощи детям – тоже в числе самых важных. Каждый член Правления голосует душой, когда слышит, что страшное заболевание ребенка может быть навсегда забыто, если вовремя сделать операцию. А вот просьбы помочь в проведении встреч, посиделок зачастую не удовлетворяются.

– Но есть и другая сторона благотворительности – заключение соглашений о взаимном сотрудничестве с муниципальными образованиями. Получается, они взаимовыгодны. Это так?

– Искать выгоду во взаимоотношениях хозяйствующего субъекта и органов власти сложно. Как бы то ни было, какие бы мы ни заключали соглашения, мы остаемся равными среди прочих предприятий. В соглашениях всегда оговорены конкретные дела и объекты, которые мы готовы поддерживать и суммы, которые мы обязуемся перечислить на эти цели. Несомненно, мы бы помогали и без подписания таких документов, но с ними мы систематизируем эту помощь, более тщательно прорабатываем каждый пункт соглашения. Бывает, что из сотни пунктов, которые включаются в первую редакцию документа, остается десяток. Но зато десяток самых емких, важных и значимых.

Если сказать коротко, то подписание соглашений – это гарант того, что мы продолжаем активно работать в регионе и заинтересованы в его развитии.

– Не могу не подойти к вопросу, который не касается Вашей работы. В этом году Ваш юбилей, и этот факт уже многие активно обсуждают…

– Я к нему отношусь ровно (смеется). А если серьезно, то в юбилее я не вижу повода для гордости. В том, что мне 50, никакой моей заслуги нет. Просто я прожил ровно столько лет и достиг такого возраста. За меня должны говорить не годы, а мои дела, успехи предприятия, которым я руковожу, высокие результаты, к которым мы стремимся. Вот это повод для разговора.

– Спасибо, Петр Васильевич, за содержательную беседу! Надеюсь, что хороший повод для нового интервью тоже не заставит себя ждать.